Седой хурчи раскачивался в неге, ловя на струнах горестный прелюд. Тряс головой в далеком синем небе над ним слепой нечаянный верблюд. С нахлынувшими чувствами в боренье, дитя степи, громаден и скуласт, рыдал верблюд, в нехитром умиленье роняя слезы, синие, с кулак. А я был глух. И так обидно стало. Вот он верблюд, а я ведь человек. Но мне слеза, из сердца вырастая, не раздвигала загорелых век.