Стихотворение №:656
Статус:
конкурсноеНазвание:
Автор:
ListopadТема:
Оценено посетителями: 207 раз. Средний балл: 0.2
ПОСЛАНИЕ
Памяти Яна
...и вот передо мной картина мира,
точнее карта восемнадцатого века
- лес, полный ягод и морозных звёзд.
А далее - ландшафты и широты,
что существуют только в сновиденьях,
где люди на небесных тихоходах
спектральные просторы бороздят.
И у меня был тихоход небесный,-
классической механики игрушка:
трещётки, паруса и шестерёнки,
пропеллер ржавый, паровой котёл
- всё сделано в Шотландии на славу
- припаяно, проклёпано на вечность,
и дерево обито чёрной кожей,
и над кормой решетчатый фонарь!
...со скрипом поверну штурвал тяжёлый,
в руке - путеводительная книга,
как будто манускрипт, но не старинный,
изложенный как тайное письмо:
"Мой друг, взмывая над весёлым Уэльсом,
не премини лететь на Бардси-остров,
это и есть духовная Шамбала,
великий сингапур твоей любви.
Попутные ветра используй смело.
Там есть маяк, часовня,заповедник
редчайших птиц (вот перечень их видов -
читай его неспешно, как стихи)"...
И розовым цветёт рододендроном
ландшафт скалистый, странный, иноземный,
я свой маршрут сверяю только с сердцем,
храню надежду, веру и любовь.
Бывало, встретишь в облаках созданья
столь дивные, что речь теряет силу -
они же Духи, принявшие облик,
и потому споспешествуют нам.
Направо посмотри - как будто свечи
горят в заре вечерней минареты,
мозаичное небо как сверкает!
Запоминай Восток своей любви.
Взгляни направо - там тяжёлым свитком
свернулось небо. Ангела четыре
стоят на четырёх углах Земли:
"Не делайте вреда земле и морю,
ни деревам, покуда не положим
печати на челах рабов своих"... -
вдруг голос был.
Штурвал с привычным скрипом
я поверну. И снова колокольцы на
деревянных крыльях прозвенят.
Опять передо мной картина мира,
точнее, мира нотная бумага -
ландшафт знакомый, но как будто новый,
всё новое - и небо, и земля!
Навстречу мне летят суда иные -
приветствуют, сигналят и сверкают.
Среди светил стоит регулировщик.
Над бездной светит ржавый семафор.
Теперь взгляни: на атомы и кванты
всё раздробилось. И на тихоходе
мы будем вечно бороздить просторы,
мы будем Вечность славно проводить!
Мой друг, я в прошлой жизни был поэтом,
я также путешествовал немало
и до сих пор скучаю по ландшафтам
Шотландии и Англии своей,
когда-то также по дорожкам Уэльса
мы гнали мотоцикл счастливой парой,
под парусом мы обошли Европу,
и остров Мэн нам зажигал маяк.
Я был красив. Моими же глазами
смотрели звёзды на других влюблённых,
но все следы мои волнами смыты,
и ветер разбросал мои стихи.
Теперь же принимай штурвал смелее!
Ковчег наш малый к вечности несётся,
ты видишь ослепительные дали,
но в книгу путеводную смотри -
там радуга и облака, и звёзды,
друзей улыбки и сердца живые,
глаза любимых...Поверни правее
небесный тихиход - вон синева
над Ярославлем и небесным Псковом,
и светлый дух обнимет всё крылами.
Ты видишь, смерти нет. Мы снова вместе.
Смелее поворачивай штурвал...
ОГНИ БРАЙТОНА
Горят лампады в ресторанах,
горят на улицах лампады,
сквозь клювы крашеных туканов
пью экзотические яды.
Снежок над набережной сыпет,
снежок над Брайтоном кружится,
нечистый дух войдёт и выйдет,
а Чистый Дух взлетит как птица.
И мы как будто понимаем,
что ничего уже не будет,
я с Богом в шахматы играю,
рукою двигаю орудья.
Светает. Рождеством увенчан
мой новый мир в слезах опала-
терновый венчик, звездный венчик-
какая честь! Какая слава!
Химеры, маги, чародеи
омрачены тяжёлым знаньем,
и в сквере мраморная леди
сто лет сидит за вышиваньем.
Длинною в жизнь мой поезд длинный
летит на свет в конце тоннеля,
и катятся как мандарины
огни старинного отеля.
Сей город полон сновидений,
аллей, театров, винных ягод -
его бы пропустить по Вене
и поменять местами с Прагой.
Турист какой-нибудь усталый
пройдёт и даже не заметит
как дивно выросли кристаллы
и повзрослели наши дети.
...а я твои целую руки,
твои я обнимаю плечи,
но смерть под маскою кабуки
не разумеет русской речи.
И Рождество совсем как осень,
как будто осень бесконечна,
слова и винных ягод гроздья
разбавлены водой аптечной.
Горят лампады в длинных залах,
горят на улицах лампады,
но слышно в самых странных странах
как бьют кремлёвские куранты.
За антикварною витриной
переодели манекенов,
и в небе с красною рябиной
светлеет лик Отца и Сына.
В небесном Брайтоне индийском,
в небесном Брайтоне лапландском
снежок играет серебристый,
и будут музыка и танцы,
но мы прекрасно понимаем,
что ничего уже не будет -
Росссия где-то за Китаем,
буддисты Будду не разбудят.
Горят лампады в длинных залах,
горяд лампады в тёмных скверах,
дизайн родного "Занзибара" -
совсем печерские пещеры,
потом плыви в ночной Кемтаун
как бы на лодке тростниковой,
и я там был, и я там плавал,
но никому о том ни слова,
и где-нибудь в "Бульдог-таверне",
в мерцанье нильсонской аптеки
с душою заговор тюремный
о преднамеренном побеге.
Здесь в заколдованном эфире
испорченные телефоны,
от запаха такой полыни,
такой полыни похоронной
напьёшься тьмы и терпких лилий,
луны и красного напитка,
но мне дороже всей России
твоя смущенная улыбка.
И может быть, я жив тобою
в весёлом Брайтоне горячем,
где ходит с длинною свечею
в костюме Арлекина мальчик.
* * *
Проплывая меж людей,
ничего не замечая,
странный мальчик из Шанхая
всё несёт виолончель,
для меня уже звучат звёзды,
сферы и соборы,
и в глубинах потаённых
тускло вспыхивает Ад.
Он ныряет средь людей
славной лондонской планеты
и горячие монеты
собирает с площадей.
Как из детства тёмный сон
музыка его и образ;
пью за стойкой терпкий гордонс.
Жизнь мою играет он.
Может, только для меня
он играл, не уставая,
мальчик из какого рая,
из какого бытия...
* * *
Я уйду как всё проходит,
изломает ветки осень,
и на белом пароходе
не приедут наши гости.
Запоздалые подарки
для кого лежат в гостиной?
Выпью водки, водки "Старки"
с незнакомым господином
в этом доме опустевшем
и уже опустошённом.
Листья, письма обгоревшие
закружились над перроном,
и в тоске невыносимой
так горит невыносимо
то ли красный, то ли синий
тот фонарик над Россией.
...но сквозь утро дождевое
в сад с намокшей резедою
я войду неслышно.
Будет много вишни.